Белой ночью, припудрено-пепельной,
ты внезапно проснёшься от холода,
и, не кутаясь, в сумрак рассеянный
с сигаретой шагнёшь в дебри города.
В поднебесье шелками расписаны
облака, горизонтом сплетаются
в ленты алые, щедро нанизаны
триколоры на них - разлетаются.
Силуэты столичной окраины.
Громоздятся дома исполинами,
змеевидно сцепляясь. Окалины
редких окон сверкают рубинами.
Этой белою ночью бессонница
тебя выберет гостем. Случается,
что поманит, как юная школьница,
побродить, помечтать, попечалиться.
Одурманит духами весенними,
взбудоражит, припомнит, представится...
но в дыму сигаретном кисейными
ты внезапно проснёшься от холода,
и, не кутаясь, в сумрак рассеянный
с сигаретой шагнёшь в дебри города.
В поднебесье шелками расписаны
облака, горизонтом сплетаются
в ленты алые, щедро нанизаны
триколоры на них - разлетаются.
Силуэты столичной окраины.
Громоздятся дома исполинами,
змеевидно сцепляясь. Окалины
редких окон сверкают рубинами.
Этой белою ночью бессонница
тебя выберет гостем. Случается,
что поманит, как юная школьница,
побродить, помечтать, попечалиться.
Одурманит духами весенними,
взбудоражит, припомнит, представится...
но в дыму сигаретном кисейными
лоскутами неспешно расплавится...
Ночь бела, и глазами молочными,
как когда-то, в небесное пялится...
Прочь, бессонница! Ночь непорочная
продолжается... Грешник покается.
Свежие комментарии